Пока ангелы спят - Страница 49

***

Двор на Большой Дмитровке выглядел столь же пустым и оцепенелым, как и в прошлый понедельник, но только в этот раз он показался мне совсем нестрашным. Двое работяг восточной наружности, голые по пояс, вынесли из подъезда номер пять носилки, нагруженные строительным мусором. Отправились к мусорному контейнеру, и без того переполненному. Пока они вываливали туда свою ношу, гортанно переговариваясь на незнакомом наречии, я вошел в прохладную тишину подъезда.

Я уже ожидал, что увижу внутри, поэтому поднимался по ступенькам спокойно, особо не оглядываясь по сторонам. Впрочем, я успел заметить, что кукла без ноги, которая так поразила меня в прошлый раз, лежит в той же позе в той же квартире на третьем этаже.

А вот и четвертый этаж, издательская дверь без вывески, обитая дерматином, домофон… «Вполне может быть, что господина Козлова не окажется на месте, – мелькнула у меня мысль. – Надо было ему сперва позвонить». Но как? У меня даже не имелось телефона издательства – только письмо с его адресом.

И мои воспоминания.

Я отдышался, осмотрел свои штиблеты – они оказались в идеальном порядке – и решительно надавил кнопку переговорного устройства.

– К кому? – лениво откликнулся домофон простонародным говорком с ленивой растяжечкой.

«Вот и охранник появился», – подумал я и внушительно сказал:

– Я к Козлову. Моя фамилия Данилов.

– К кому?! – с нескрываемым удивлением переспросил голос.

– К Козлову. Главному редактору, – терпеливо повторил я. Я уже привык не удивляться бестолковости нынешних частных охранников. Мышцы и пистолеты заменяют им мозги.

Дверь щелкнула и полуотворилась. На пороге стоял молодой румяный охранник в форменной тужурке с галстучком. Он что-то жевал. Страж преграждал мне ход в квартиру и пропускать меня явно не собирался.

– Вы к кому? – еще раз спросил цербер, обшаривая меня взглядом с ног до головы.

– Я к Козлову, Ивану Степановичу. Главному редактору, – с бесконечным смирением молвил я.

– Здесь таких нет, – равнодушно бросил охранник и потянулся закрыть дверь.

Я схватился за косяк и удержал:

– Как это нет?! – Раздражен я был больше, чем удивлен или напуган.

– Нет, и все, – пожал плечами стражник.

– Да я с ним разговаривал! Здесь! Неделю назад!

Охранник еще раз пожал плечами и снова потянул дверь на себя. Я опять удержал ее.

– Это «Первая печать»? – отчаянно спросил я.

– Чего?

– Это издательство?

– Нет, – нетерпеливо сказал страж и сделал еще одну попытку закрыть дверь: он уже прожевал – и у него, кажется, остывал остальной обед.

– Да как же «нет»?! Я был здесь неделю назад! И говорил с издателем!

– Нет здесь никакого издателя! – зло бросил охранник.

– И не было?!

– Откуда мне знать!

– А как ваша фирма называется?

– А тебе-то что, парень? – Цербер в галстучке резким движением вырвал дверь из моей руки и принялся закрывать ее.

Когда в двери оставалась лишь маленькая щелка, я отчаянно выкрикнул:

– А когда вы сюда переехали?!

Дверь захлопнулась, но я успел услышать, как парень из-за нее раздраженно выкрикнул:

– А тебе-то что!

Я остался на лестничной площадке, заляпанной известкой, засыпанной битой штукатуркой. Ошеломленный, разочарованный, испуганный.

***

«Итак, не было никакого Козлова, – думал я, пока, словно в полусне, рулил по запруженным московским улицам по направлению к себе в Новогиреево. – Не было никакого главного редактора. И никакого издательства тоже не было. Все это мне… Мне – что? Приснилось? Причудилось? Нафантазировалось?.. А как же тысяча долларов – в двух конвертах с Дедами Морозами? Один из них и сейчас у меня, в кармане джинсов!..»

У светофора на Мясницкой, возле «Библио-Глобуса», я нащупал сложенный вдвое конверт, вытащил его из заднего кармана. Он оказался слегка влажным от пота. Развернул его – там по-прежнему лежали доллары. Не исчезли, не испарились. Новенькие сотенные бумажки с большим пучеглазым, щекастым Франклином.

Более того: я был уверен, что дома найду и второй конверт – с остатками премиальных за рассказ, и третий – с письмом от господина Козлова. И вырезку из газеты с приглашением участвовать в конкурсе…

«Но в чем же тогда дело? – думал я, все более и более успокаиваясь (езда за рулем – особливо по столичным пробкам – требовала сосредоточения и обыкновенно умиротворяла меня, не давала эмоциям перехлестывать через край). – Может, издательство, а также лично господин Козлов от кого-то скрываются? Может, сбежали из офиса и не оставили следов? На них наехали кредиторы? Или бандиты? Или они вообще разорились?»

Последняя мысль показалась весьма соблазнительной. Если издательство «Первая печать» крахнулось, а сам господин Козлов исчез неведомо куда, получалось, что я свободен от всяческих перед ним обязательств. И штуку баксов я получил на полную халяву, без последующей отработки! Это было бы очень, очень и очень неплохо!

Однако тут же мне стало жаль, что я, выходит, не напишу свой роман. Не увижу его в яркой обложке с огромными буквами: АЛЕКСЕЙ ДАНИЛОВ. Значит, брошу на полуфразе своих героев. А ведь они стали для меня почти живыми… И я сам толком даже не узнаю, чем там у них кончилось дело…

В этот момент (я проезжал по Китайскому проезду, мимо здания РАО ЕЭС) другая мысль пришла мне в голову: а почему, собственно, я должен бросать свое произведение, оставлять на полпути собственных героев? Почему бы не написать его? Написать и отдать в другое издательство? А оно роман напечатает! А деньги, что я получил от рыбоглазого господина Козлова, останутся у меня! «Браво, господин Козлов! – чуть не воскликнул я вслух. – Прелестная форма благотворительности! Раздать свои деньги – и испариться! Браво!»